Владимир Семенов


Интервью 12 ноября 2005 года. Москва

Наташа: Владимир, расскажите немного о себе. Как все начиналось? Как случилось, что Вы, профессиональный джазмен, вдруг стали сотрудничать с группой Стаса Намина?

Владимир: Я всегда любил джаз. Но джаз, как прогрессивную в то время музыку. Мы переделывали приемники на 13-метровый диапазон, чтобы слушать американские радиостанции. У нас не выпускались такие приемники - все были от 25 метров. Конечно, я увлекался джазом, и играть учился на джазе. В то время была эстрадно-симфоническая музыка, симфо-джаз. Я с упоением это слушал. Я, вообще, не профессиональный композитор. Я - музыкант. Я работал в разных оркестрах. С прекрасными музыкантами работал - Юра Маркин, Стас Григорьев. Это на Дальнем Востоке. Я начинал в Хабаровске, в джаз-ансамбле Синайского. Потом я попал в оркестр к Анатолию Кроллу. Первым туда попал Стас Григорьев. Потом посоветовал Кроллу, чтобы тот взял меня. Это первый настоящий, профессиональный джаз. Нельзя сказать, что это чистый джаз, импровизации там были, но все это было оркестровано. Ну, а потом уже пошли филармонии, филармонии.

Хабаровск джаз оркестр Синайского гитарист Владимир Семенов

Н: На чем Вы играли? На гитаре?

В: Да, я гитарист.

Михаил: А почему именно гитара? Тогда же саксофон был в моде.

В: Это интересная история. Я на помойке во дворе нашел гитарку какую-то, выброшенную. На ней всего две струны было. И я на одной струне стал чего-то наигрывать. Мне так понравилось! Я влюбился в этот звук - звук вот этой гитары. И я стал потихонечку учиться играть. Потом купил гитарку. Тогда гитары дешевые были - рубля четыре или пять рублей. Поначалу играл на семиструнной гитаре, но недолго, а потом быстро на шестиструнную перешел. Стал с музыкантами встречаться. Мои друзья тоже. Потом, как самодеятельность, стали играть. У нас хорошо получалось, потому что все-таки мы оказались неплохими музыкантами. И с профессиональными музыкантами встречались. Они что-то подсказывали. У нас в Астрахани есть мединститут. Мы выступали на студенческих вечерах, играли на танцах. Всем нравилось.

М: Что играли из хитов того времени, можете вспомнить?

В: Ой, не помню! Да все подряд! Что нравилось, то и играли. Получали удовольствие от этого. Буги-вуги мы сразу освоили. И в то же время - советские песни. Из репертуара Трошина, например.

Н: А в оркестр к Синайскому как попали?

В: У нас в Астрахани был ансамбль песни и пляски "Моряна". И нас пригласили туда полным составом. Мы там работали, а потом поехали на Дальний восток. Там познакомились с Синайским. С Мулявиным я тоже там в первый раз встретился. Они приехали на гастроли. Это не "Песняры" были. Названия не помню, боюсь сказать. Мы хоть и работали в этой филармонии, а жили в гостинице. Мы же приезжие. И мы там с Володей Мулявиным в номере сидели, джем-сейшн у нас с ним был. Он немножко помладше меня. На два года, по-моему. Потом мы с ним в Москве уже встречались.

Когда вернулся в Астрахань, я женился. У нас дочь родилась. Пошел работать в астраханскую филармонию. Мои жена и дочь, к сожалению, уже умерли. 2,5 года назад жена умерла, а полгода тому назад - дочка. Я сейчас один. Жена была певицей, хорошей певицей. Галия Семенова. У нее выходили пластинки. Она на фирме "Мелодия", в ДЗЗ записывалась, по радио звучала, пела в разных концертах. Ее пригласили в Московский мюзик-холл. Мы с ней работали у Льва Горелика в Саратовской филармонии. Ее услышали, на радио сразу пригласили. На радио она записала несколько песен. Ее пригласили в Московский мюзик-холл. А я - с ней. У нас создался там ВИА "Коробейники". Им тогда руководил Александр Попов. Я там года 3-4 работал.

ВИА Коробейники

Н: Того времени записей "Коробейников", насколько я знаю, нет?

В: Очень мало. Мы пробовали. Но это концертный ансамбль. На записи как-то он не ложился. Хотя Максим Дунаевский использовал потом "Коробейников" в фильмах. Но это уже в конце 70-х. "Коробейники" пели, а играл там "Фестиваль". Максим специально ездил в Полтаву. Делал там с ними оркестровки, записывал фонограмму и привозил сюда. Они очень хорошие, опытные ребята. Я с ними тоже одно время работал.

Н: Владимир, а что это за организация такая - Московский мюзик-холл? А у них что-то было свое? У Ленинградского мюзик-холла есть шикарное здание в парке! А в Москве?

В: Московский мюзик-холл был при Росконцерте. Здание для выступлений Московский мюзик-холл арендовал, т.е. концерты были и в саду "Эрмитаж", и в Центральном театре советской армии. По нескольку месяцев. Это оркестр, балет, солисты - полноценный мюзик-холл. Ну, вообще-то, это особый жанр. Если песню вы слышите, то и через 30 лет слышите, а мюзик-холл - это же действо. Вот был он - и не осталось ничего. Только съемки какие-то черно-белые. И вот там я познакомился с Сергеем Дьячковым. А на него вышел Стас Намин, тогда он был еще Стас Микоян. Стас был очень молодой - когда мы встретились, ему было лет 17-18, наверное. Учился в университете. У них там с Лосевым ансамбль был. Это была полная самодеятельность. Рок - по барабанам, по мозгам. Но дело не в этом, а в нем. Ему очень хотелось выпустить пластинку. И Сережа Дьячков мне говорит: "Давай!" Тогда же невозможно было выпустить. Ну, очень сложно было. А Стас говорит: "Я сделаю все!". Как познакомились мы со Стасом, он нам нарисовал свой план. Сказал: "Вы делайте любые новации, я все пробью". А чего не пробить? Внук Микояна! Отчим (с отцом они не жили) - Кухарский - первый зам.министра культуры Фурцевой. Ну, и мы с Сережей загорелись. Мы с ним работая в мюзик-холле, писали песни. И я писал, и он писал. Мы пытались что-то делать с мюзик-холлом, с оркестром. И делали даже. Одну вещь Дьячкова сделали - "Возьми свои слова обратно". Может, слышали? Бергер пел, а саунд мы делали в мюзик-холле.

Н: Это то, что потом "Синяя птица" записали?

ВИА Синяя птица Владимир Семенов Сергей Левкин

В: Да. "Синяя птица" потом на эту фонограмму наложение сделали. Я там на гитаре играл. Это мое гитарное соло. В общем, мы уже работали с Сережей. Я ему очень понравился. Он, кстати, грамотный человек, окончил музыкальное училище. Вообще, музыкант прекрасный. Очень опытный, хороший музыкант. Но мы же все в то время напуганы были. Чуть что не так, ставили на плаху топор и все это обрубали. Обычный концерт - еще ничего, а записи - это вообще! Ну и когда нам Стас сказал: "Можете делать все!" - у нас развязались руки. Да и вообще, мы же не собирались делать какой-то криминал...

В Раменках есть клуб "Высотник". Они там в художественной самодеятельности были, чего-то там пробовали играть. Лосев там был. Слизунов - был такой музыкант - руководил этим кружком как бы. Три девочки были. Пели там. И вот с этого материала мы с Сережей Дьячковым начали работать.

М: Не было дистанции? Все-таки Вы человек более старшего поколения, в джазе работали.

В: Да. Я - самый старший из них. Но, как музыкант, я был на хорошем счету, меня ценили другие музыканты.

М: Какой репертуар был у этих ребят? С чем они выступали?

В: Они пели в основном, конечно, рок. Рок на английском языке.

М: Это действительно хорошо слушалось?

В: Нет. Я в ужас приходил, когда слушал это. Знаете ДК "Энергетик"? Там им давали подвальные помещения. Сплошной камень. Все стены каменные. Им комнатку дадут, они барабаны наставят, Фокин, как начнет лупить, Лосев что-то поет. Я не понимал, что это за музыка. Я в ужас приходил. Я все-таки профессиональный уже музыкант. Проработал в таких классических коллективах, как мюзик-холл, оркестр Кролла. Это фундаментальные коллективы, грамотные. И тут это! Но мы с Сережей взялись, и стали делать оркестровки сами. Может, сейчас это не выглядит новаторски, но тогда мы это делали от души. Просто делали от души, не обращая внимания ни на какие цензуры. Делали, как нам хочется.

Н: Правда, что на первых пластинках "Цветов" писался оркестр Силантьева, ансамбль скрипачей Большого театра?

В: Совершенно правильно! Мы писали оркестровку. Ритм-группа это: Лосев - бас, я - на гитаре, Сережа - на фоно, Фокин - на барабанах. А всю симфонию мы приглашали оттуда. Приходили музыканты и играли.

М: Оркестровку именно вы делали?

В: Да. Мы с Сережей вдвоем сидели дома. Все эти оркестровки, все! Все эти семь вещей, которые вышли на двух пластинках! Все эти оркестровки мы с ним вдвоем делали. Делали дома, потом приносили, расписывали. Там были разные музыканты: и от Силантьева, и из других оркестров. Сборная. Это обычная практика была записи. Мелодия - отдельная организация. Кто им нужен был для записи, того они и приглашали.

М: Кто организовывал такое количество людей? Это лично Стас Намин возглавил?

В: Нет. Мы с Сережей делали оркестровку. Потом говорили Рыжикову, что нам надо такую-то скрипичную группу, литавры где-то там нужно, еще что-то. Он все знал и приглашал необходимых музыкантов. Сначала это все, конечно, должно проходить худ.совет. А Рыжиков нам позволил до худ.совета сделать эти записи.

М: А Намин-то что тогда делал? Не пел, не играл а организовывал все Рыжиков.

В: Кухарский! Мама! А вообще, он хороший организатор. Он очень хороший организатор. Как музыкант, Стас довольно успешно играл на гитаре, но чтобы взять рок-музыканта и вложить его в оркестр - это надо иметь какие-то навыки. Тогда смешная вещь получилась. Тогда какой-то оркестр приехал на гастроли. Генеральному директору "Мелодии" сказали, что в Америке этот оркестр пишется просто на стерео - на две дорожки. А уже были аппараты 4-дорожечные, и даже больше. "Мелодия" - она новаторская организация была, главное, богатая. Закупали оборудование сразу. Так он нам не разрешил на 4 дорожки с наложением писать. Самые первые три вещи - "Звездочку", "Есть глаза у цветов" и "Не надо" - мы писали сплошь, сразу.

М: Настолько тщательно все было отрепетировано?

В: Когда я сейчас слушаю, то понимаю какие там погрешности. Но репетировали - да, репетировали. Музыкантам с радио, с телевидения репетиции не нужны. Они большие профессионалы. Главное, чтобы ноты были грамотно написаны. Это уж мы с Сережей постарались. Ну, а с ребятами, конечно, много репетировали. Потому что и Лосев не профессиональный, и Стас не профессиональный. Я хоть и без образования, но у меня хоть опыт большой был, я в оркестрах работал.

М: Бэк-вокалистки откуда пришли?

В: Преподаватель такая была - Мира Львовна Коробкова. Она пела на первых пластинках. Помните, вальс? Это под синтезатор поет Мира Коробкова. И трое девочек там были, которые здесь в самодеятельности пели. Мы их взяли. Репетировали с ними, конечно, долго.

М: Говорят, что пока шла работа над первой пластинкой, весь московский андеграунд вокруг Мелодии собирался, на крыльце тусовались.

Владимир Семенов

В: Нет-нет. Ну что вы! Там никого не пускали. Ребята, конечно, приходили. Тусовки-то у нас были. И у Стаса дома ребята собирались. Ребята постоянно тусовались. Такие продвинутые музыканты. Мы брали тех, кто мог чем-то помочь, у кого лучше получится, кто что-то предложит. Алешин хорошо помог. Когда в "Есть глаза у цветов" идет вокальный взлет, это поет Алешин.

М: А кто еще там был?

В: Дюжиков вертелся, Валов вертелся. Я всех упомнить просто не могу. Слизунова привлекали в каких-то вещах. Я уж не помню. Это такие мелочи. Сессионная работа - будем так говорить. Они постоянно вокруг нас были, но костяк был - Лосев, Дьячков, Стас, Фокин и я. И симфонический оркестр. Но я тогда работал в Росконцерте, в ансамбле "Коробейники", поэтому специально не заявил о себе, чтобы не было у меня неприятностей там. Автор и все. А в записи я вроде бы и не участвовал. Хотя все гитарные партии там мои, кроме одной. Акустическая гитара, 12-струнная. Только в песне "Не надо" играл сам Стас.

М: Сколько по времени эта работа продолжалась?

В: Наверное, полгода. Вторую пластинку уже писали с наложением. Там я уже мог часть записать и уехать в поездку с "Коробейниками". Что-то дописывали без меня.

Н: Еще в 70-х, когда "Звездочка" появилась, ходила такая байка, что Вы эту песню написали, потому что у Вас погибла любимая девушка.

В: Я тоже знаю эту байку. Конечно, ничего не было такого.

М: Вы эту песню специально для пластинки написали или она уже была раньше?

В: Она у меня была. Я ее даже в мюзик-холле пробовал.

Н: Ходят слухи, что запись первой пластинки разрешили потому, что "Цветы" победили на каком-то фестивале самодеятельности, в Лужниках, в 1973 году.

В: Я не помню этого. Были, конечно, какие-то выступления в университете - рок, танцульки. Может быть, и концерты какие-то были. Но к жанру, будем говорить, "Цветов", это не имело абсолютно никакого отношения. Я же знаю, как это получилось! На пустом месте.

М: Владимир, получается, что "Цветы", которые мы знаем, появились вот с этой сессионной записи?

В: Конечно. У их ансамбля, в котором они все варились, даже другое название было. "Цветы" появились только с этой записью.

М: И название тоже?!

В: Да-да-да! Название "Цветы" началось с пластинки.

М: А кто был звукорежиссером на этой записи?

В: Звукорежиссеры были штатные, мелодиевские. Я сейчас не могу вспомнить. Там было 3-4 видных звукорежиссера, которые снабжали весь Союз своей продукцией. Они работали с нами, но к творчеству отношения не имели.

М: Когда такая работа заканчивается, когда выходит пластинка и все довольны, нет внутреннего опустошения? А что дальше? А будет ли еще такая возможность?

В: Конечно, нет. Наоборот. Это придавало силы. Успех придавал силы. Нет. Не было такого опустошения. После выпуска пластинки начался такой ажиотаж! Давайте "Цветов"! Все филармонии огромные бабки имели на этом деле. Они просто стали ставить по пять концертов. А ребята еще не были готовы к такой работе. Ну, Лосев - он сильный. Он профессионал такой. На бас-гитаре играл прекрасно и пел. А Сережа Дьячков - не гастрольный работник. Он не может на гастролях постоянно играть, потому что ему противно. Когда начинаются поездки, начинаются все неприятности. Люди устают. По пять концертов в день отработать! Тем более, что музыканты не профессиональные. Люди, которые выходят из консерватории, из училищ, они знают - это их профессия, они могут постоянно держать себя на уровне. А люди, которые пришли из самодеятельности, не могут всегда держать себя в форме. У них нет этого опыта. Стас тоже не любил ездить. К тому же он университет еще не закончил. В общем, через год-полтора ребята решили, что я буду руководителем "Цветов". Я проработал руководителем, может быть, полгода. Гастроли - это очень сложная штука. Если здесь мы творили по-настоящему, перед записью и на записи, выдавали все, что можно, то на гастролях это исчезает напрочь. Люди начинают работать, как машины. Сначала я ушел, потом Сережа ушел, стали приходить другие люди. Ну, Лосев один тащил все время, один и пел все. Вокруг него появлялись разные музыканты, но это уже прокат. Это уже к творчеству никакого отношения не имеет. Потом опять пришел Стас, но ему уже захотелось, чтобы была "Группа Стаса Намина".

Н: Стас Намин, как я понимаю, музыкант средний, и с музыкальным образованием у него плохо. И вдруг в конце 70-х, в 80-е на пластинках выходит очень много песен Стаса Намина. Просто плодотворнейший композитор! Откуда?

В: Стас пишет по наитию. Он не может записать ноты. Он может наиграть на гитаре. Предположим, он берет гитару, напевает, а Слизунов сидит и записывает. Слизунов ему много делал. Хотя в это время мы уже разошлись со Стасом, и я в этом процессе не участвовал, но я знаю, как это происходит вообще. У нас был один очень известный композитор, который не мог даже строчку написать. Очень много у него известных песен, тех еще, довоенных лет. За ним записывали, и эти песни становились хитами.

М: Я всем музыкантам задаю вопрос по поводу инструментов, потому что во многом вокально-инструментальный жанр связан с аппаратурой. Про первую гитару Вы рассказали. А когда на электричество перешли? Что это было? Первая фирменная гитара? Усилители?

В: Я сделал первую электрическую гитару в Астрахани. Честно говорю. Даже по Астраханскому радио об этом говорили. Мне тогда было лет 17. Я купил наушников три штуки, по два магнитика. И устроил под струны усилитель, и она у меня стала играть. Я сам до этого дошел. Я смышленый в таких тонких штучках. Обмотки потом стал делать.

М: А дальше как пошло? Первые фирменные инструменты какие были?

Владимир Семенов

В: У меня столько гитар перебывало! Немецкие все перебывали. Я уж не помню все эти названия. Одна фирменная была - "Диамант". Белая гитара. Настоящая американская. Потом продавал, потом другие покупал. С Анатолием Васильевым из "Поющих гитар" я, по-моему, какой-то гитаркой обменивался.

М: Вы знакомы с Васильевым?

В: Да, знаком. Мне, вообще, "Поющие гитары" нравились. Очень нравились!

М: ГДРовские гитары хорошие были?

В: Плохие. Очень плохие. Не любил я эти гитары.

М: Отечественные - "Урал", "Тоника"...

В: Ну, это вообще! Нет. Только настоящий западный инструмент. Но они баснословных денег стоили.

М: Была же практика, когда гастролеры сюда приезжали и продавали потом аппаратуру. Югославы какие-нибудь, например.

В: Эти-то да! Эти не только гитары! Они - и трусы, и колготки! Все, что угодно! У них все было. К ним только попади! На гастролях где-нибудь с ними встретишься, они тут же, поляки особенно, в свой номер затягивают, раскрывают чемоданы, и все это шмотье, которого у нас нет...

М: Сначала была полуакустика, потом доски появились. А когда появились педали с эффектами? Говорят, что старые мелодиевские звукорежиссеры фузованый звук техническим браком считали.

В: Да-да-да! Борьба шла - железная борьба. Опыта не было. Ансамбль Стаса, который был до "Цветов", очень этой фузней увлекался. Как включит! Как начнет свистеть!

Н: У Стаса хорошая аппаратура была в этом его ансамбле?

В: Да какая хорошая аппаратура? Боже мой! Конечно, нет! Самопалы. Умельцы все это делали. Помню, Королев даже на ДЗЗ работал, а клепал усилители. Так я таскал усилители: два динамика огромных и усилитель ламповый. Так это все я пер. Худой. Пер на гастроли, чтоб музыка была отличная. В поезд, в автобус. У него там две ручки для двух людей и одна посередине - так я один тащил.

Н: Рабочих у вас не было?

В: Какие рабочие? Какой музыкант доверит рабочему? Только сам! Никто не позволит таскать.

М: Расскажите о своих музыкальных авторитетов! Кого Вы слушали? Какие имена помнятся?

В: Все западные - американские, конечно, исполнители. БИТЛЗ для меня не были кумирами, я их не воспринял. Новшество, которое у них появилось, я очень долго не мог воспринять. И еще воспринимать не мог потому, что они появились на ужасном звучании - на ребрах этих. Я слышал только один хрип. Мне говорили: БИТЛЗ, БИТЛЗ. А я не мог воспринять, как они играют, как музыку сочиняют. К них не аккорд идет за мелодией, а мелодия идет за аккордом. Мелодия следует игре на гитаре.

М: Кстати, Леннон говорил, что он ненавидит джаз.

В: Это совершенно несовместимые вещи - течение БИТЛЗ и джаз. Это вещи, которые друг друга съедают. У них совершенно другая гармония. У них, как неправильная, она звучит по первому восприятию. Вот у меня так было. И джазмены все ненавидели БИТЛЗ. Настоящие джазмены. БИТЛЗ тем и знамениты, что музыку, в которую, казалось бы, после всех классиков нельзя ничего внести нового, потому что гармония уже устоявшаяся, они взяли и перевернули.

М: Я думал, что ломать начали еще джазмены...

В: Нет! Джазмены подчинялись гармонии.

Н: БИТЛЗ Вам не нравились категорически. А что нравилось?

В: Больше всего я, конечно, любил то, что и воспроизвел в "Цветах". Это - симфо-джаз - джаз с симфоническими приемами.

Н: Владимир, вот такой провокационный вопрос. Если бы не Стас Намин, а Вы были руководителем и создавали ансамбль, кого бы Вы себе из музыкантов набрали? Кого Вы лучшими считаете?

В: Это трудный вопрос. Здесь масса факторов. Даже чисто человеческих. Музыкант определяет своего партнера не в процессе прослушивания. Так можно Ойстраха слушать, Гилельса. А в эстраде - это определяется в процессе работы, контакта, на худой конец, джейм-сейшена. Есть у меня по жизни друзья, с которыми я очень много работал. В том числе и Сережа Дьячков, и джазовые - Стас Григорьев, Кролл. Могу назвать еще.

Н: Вы больше цените джазовых музыкантов?

Оркестр Анатолия Кролла гитарист Владимир Семенов

В: Ну, конечно! Я много с ними работал, играли джейм-сейшены. Вот так и можно определить. А как иначе определить? Сейчас барабанщик - ну, красиво играет. Но разве можно что-то определить? Барабан идет, идет.

Н: Говорят, что Фокин был классный барабанщик.

В: Я с ним работал. Классный барабанщик!

М: Владимир Полонский, как барабанщик про барабанщика, сказал, что Фокин зациклился на Лед Зеппелин и дальше этого не пошел.

В: Ничего подобного. Он прекрасно в "Цветах" сыграл. А какой здесь Лед Зеппелин?! Ну, какой Лед Зеппелин? Сейчас прекрасно слышно, как он хорошо играет. У него дар к этому. Он настоящий музыкант. Барабанщик-музыкант.

Н: А Сергей Дьячков? Сейчас он где? Жив, вообще?

В: Жив. Здесь. Он уехал из Израиля. Там женился, двое детей. Теперь живет в Подольске.

М: Чем он сейчас занимается?

В: Бомбит...

Н: Скажите, а ваш брат где сейчас работает?

В: Ему до пенсии осталось немножко. Сейчас преподает класс гитары. Иногда на записи ходит. Он профессионал, как гитарист. Он лучше, чем я. Много лет проработал у Силантьева, где каждый день с листа надо читать. Поэтому он профессиональнее, как музыкант.

Н: А Вы сейчас над чем работаете? Чем живете в нынешнее время?

В: Я уж лет 15 точно не работаю. Даже на биржу труда ходил. По безработице пособие получал. А сейчас живу на пенсию. Кто-то покупает какие-то вещи иногда.

Н: Вам нравится, как Ваши песни поют сейчас?

В: Нет. Каждый чего-то добавляет оригинальное. А чего добавлять? Там все уже сделано. Ну, захотелось тебе спеть, переведи в свою тональность и спой.

М: Владимир, А на заказ Вы песни пишете?

В: Нет. Нет у меня никаких заказов.

М: Что-то само собой рождается, и тогда уже ищите исполнителя?

В: Да. Недавно написал песню "Желанная" на стихи Виктора Дюнина. Мы ее с Сережей вдвоем сделали по тому же трафарету, как делали у "Цветов". Музыка моя, а спел Дьячков. Сейчас одно издательство делает мой диск, это первый диск в моей жизни. Он будет называться "Звездочка моя ясная".


Владимир Семенов Дискография Утренняя почта
Copyright 2005 "Популярная советская песня"
Фотографии из личного архива Владимира Семенова.
Использовать материал можно только с разрешения координаторов проекта popsa.info.