Владимир Полонский

30 марта 2005 года. Москва (продолжение)

cм.Начало разговора

М: Дети Пресняковых, Маликовых с ансамблем дружили? Говорят, что они у вас за кулисами выросли?
В: Ну, в общем, да. Во всяком случае, на летних каникулах они на все гастроли вместе с нами ездили. Тем более, летом всегда гастроли старались сделать в теплых краях. Мы и репетировали с ними. У нас работал Слава Мамонтов - артист оригинального жанра, поэтому его сын Никита тоже с нами ездил. Ну вот, Вовка - на барабанах, Дима - за клавишные, а Никиту - на бас-гитару.
Н: Кто-то из них вспоминал, что они Вам барабанные палочки как-то сломали.
В: Ну, палок-то они много переломали.
М: Как их сломать-то можно? Какую силу надо иметь?
В: Нет. Это, как раз, очень просто. Можно сильно ударить и никогда палка не сломается, а можно просто неправильное движение сделать... Это уже как аппарат поставлен.

М: Интересно узнать, а как в 60-е самодеятельные группы возникали? Когда инструментов еще нет, а играть хочется? Понятно, гитары делали из "табуреток" - в "Моделисте конструкторе" чертежи публиковали. А как барабаны сделать? От пожарного оркестра тарелки взять?
В: Нет. Ну, почему? В принципе, это было в магазинах. Дешевые барабаны ГДРовские типа "Трова". Кстати, были барабаны и приличные - "Премьер". Но только купить их можно было исключительно у спекулянтов.
М: Главное, что были. Многие связывают историю возникновения биг-бита в России с тем, что освоили производство электрогитар, и, конкретно, бас-электрогитары.
В: Многие сами делали. Практически у всех, кто начинал в 60-х годах, были самодельные гитары.
М: Есть фотография, где Анатолий Васильев - будующий руководитель "Поющих гитар" - в составе "Дружбы" на гастролях в ГДР, в магазине, где электрогитары продаются. Там моделей штук 50, вокруг стоит на полу, на стойках. И вот он - профессиональный гитарист - смотрит на все это, как на чудо техники. Кто-то его тогда сфотографировал. "Музима", которую Анатолий Николаевич тогда купил, до сих пор у него дома на стене висит. "Это моя рабочая гитара" - он говорит - "На ней все это сыграно и записано".
В: Ну, а аппаратура - все самопал было. Где-нибудь венгерские динамики чудом достанешь. Ящики для колонок сами сколачивали. Тогда масса умельцев была, которые паяли ночами чего-то, придумывали какие-то ревербераторы и усилители.
Н: Кружок "Оч.умелые ручки".
М: А ведь в любом профессиональном эстрадном оркестре тогда уже электрогитары были. Эстрада, это другой мир для вас был? Околоджазовый, для профсоюзных танцев?
В: Эти гитары были полуакустические. "Музимы". Они продавались в магазинах. Естественно, у них звучание было совершенно не роковое.
М: Рок-н-рольное звучание, кстати.
В: Ну, да.
М: Мода на "Стратокастеры" позже пошла.
В: Нет, уже у БИТЛЗ были не полуакустики, а доски. У них только у Маккартни была "скрипка" - полуакустика.
М: "Виолин басс" - это германская гитара. Она 80 марок стоила всего-навсего. Проще не придумаешь. Это потом она стала ого-го! Гитара самого Маккартни!

Н: Володь, а вот вы много лет работали, в разных ансамблях: от самодеятельности до уважаемого Льва Валерьяновича Лещенко. А где Вам интереснее всего было работать?
В: Конечно, самое романтичное время и связанное с юношеством - это "Скоморохи" - первые пробы, начало осмысленной игры.
М: Нет еще гастрольной рутины, графика?
В: Да-да-да! А потом эти подпольные концерты. В этом есть своя романтика. Когда стулья ломают.
М: Было такое?
В: Было и не такое! У нас какие точки были роковые - МЭИ, МГУ. Очень модное кафе "Весенняя птица". Это на улице Чайковского.
М: А в Москворечье не играли, в МИФИ? Возле кинотеатра "Мечта" кафешка была. Алексей Козлов и Андрей Макаревич вспоминают, что если концерт организовывают на Каширке, то можно быть спокойным, что никакая милиция не ворвется.
В: Нет. Там я не помню. Еще играли в ДК Горбунова, который сейчас снесли. Он был у Киевского, там, где "Рэдиссон Славянская". Помню, когда мы работали в "Синей птице", столько желающих было, что там просто перекрыли движение.
М: Что же такого вы играли-то, что стулья ломали и движение перекрывали? Какой репертуар был? Я хорошо представляю уровень рок-музыки и эстрады 60-х на Западе, но я не представляю, что могло тут прокатить на ура.
В: У нас даже хит был знаменитый. "Скоро стану я седым и старым".
М: Ну, это же не рок! Роком это можно назвать так же, как Тома Джонса в сравнении с Фрэнком Синатрой. А, вообще-то, это все та же самая эстрада. Я вообще к бит-музыке так отношусь. Да, это модная молодежная музыка, но это же не психоделика и не хард-рок. Зачем же стулья ломать!
В: Потом у нас была мини-рок-опера. Это в роковом стиле - "Муха-цокотуха". Ну, и плюс ко всему иностранный репертуар: Роллинг Стоунз, Битлз, Кингс. Градский - достаточно мощный вокалист. "Дом восходящего солнца" пел. Это его конек!
М: Жалко записей таких нет. Кстати, чтобы эту песню разучить, я на гитаре научился играть. Была такая у меня мечта.
В: У меня с Градским очень смешной эпизод был в "Веселых ребятах". Какая цель была у нас в "Скоморохах"? Аппаратура! Это самое больное место. А для этого деньги нужны. Саша говорил, что если бы нам такую аппаратуру, как у БИТЛЗ, мы бы их урыли по полной программе. Первая поездка у нас была от Владимирской филармонии. На год мы тогда уехали. После чего остались еще по триста рублей должны этой самой филармонии. А тут как раз Буйнова забирают в армию. Состава уже нет. Градский говорит: "Ну, ничего. Мы сейчас с тобой пойдем работать, я договорюсь, в Веселые ребята. Заработаем". Они тогда получали по 1,5 тысячи в месяц. Он посчитал, что поработать надо месяца 3-4. Как раз нам хватит на аппаратуру. Дождемся Буйнова и продолжим урывать БИТЛЗ. Ну, устроились. Вели такой аскетический образ жизни, когда на день покупалась буханка хлеба и три бутылки молока. А остальные деньги в общак шли: на аппаратуру. А Градский тогда подражал Леннону: надевал ленноновские очки, и представлял, что он, вообще, был Леннон. А мы Буйновым часто его подкалывали: "Саш, смотри, а у тебя начинает лысина появляться! Потом посмотри на свою задницу!" Он так комплексовал! Поэтому был у него такой ежедневный моцион. Каждое утро он просыпался рано, гремел гантелями, потом подходил к зеркалу и долго себя разглядывал (изображает, как Градский крутился перед зеркалом) "Да нет, врут. А, вообще, что это за дурацкое пятнышко?" Разлахматится. "Да нет. Прикалывают, наверное". Где-то минут 5 на это он тратил. Следующее - это разглядывание задницы. "Да! Что-то здоровая. Какие же упражнения придумать? Да, по-моему, нормальная. Нет, здоровая". И последнее - он подсаживался к моей кровати. А я уже знал, раз гантели начались, у меня еще минут 20 точно есть, чтобы полежать. И вот он подсаживался ко мне и начинал: "Итак, Володь. У нас сейчас с тобой есть 3 тысячи, буйновский орган мы продаем за 500:"
М: А что за орган был, интересно?
В: "Юность". "Венгерские динамики, значит, 250. Дальше: мы купили у Окуневской аппаратуру "Ихалед" (?). Значит, я ее двигаю за две с половиной:" Сумма, сумма...И когда все больше сумма набирается, у него возбуждение все больше происходит. И когда он доходил до 7-8, успокаивался. Этой суммы хватало для того, чтобы купить "Вокс" и урыть БИТЛЗ.
М: АС-100?
В: Да. Ас-100.
М: А АС-50 его не устроили? (Смеется)
В: Нет. Только АС-100!
Н: Это ж БИТЛЗ надо урыть!
В: И вот однажды, это было в Ярославле, нас поселили в гостиницу, которая, наверное, еще при Петре Первом была построена. Дали номер, напоминающий комнату умирающего Некрасова. (все смеются) С железными кроватями, с шишечками, с шариками. Зеркало и какой-то шкаф. И все! Как говорится, все удобства во дворе, телефон напротив. Мы приезжаем после концерта, и вдруг он достает две бутылки пива. Ни с того, ни с сего! А говорю: "А это что такое?". "У меня день рождения". "Ну, отлично. Давай отметим. Я тебя поздравляю." В общем, он пару глотков выпил. Говорит: "Чего-то мне не нравится". А я любитель пива был. Все это выпил. Поговорили о том, о сем и легли спать. Ночь. Мне очень захотелось в одно место, и я начинаю вспоминать, где находится туалет. Вспоминаю, что мы живем на 6-м этаже, надо спуститься в подвал, пройти по какому-то коридору, потом подняться на третий этаж, тоже пройти какую-то массу коридоров. Я приоткрыл дверь. Ничего не освещено, полная темень. Думаю: чего делать? Смотрю - стоит графин. (все смеются) Ну, ладно, думаю, утром пойду и вылью. Куда деваться-то? Сделал я свое дело в этот графин, закрыл его и поставил. Утро. Уже чувствую: загремели гантели. Так, 20 минут у меня есть. Пошел следующий после гантелей моцион - разглядывание. "Нет, врут они все! Ерунда полная! Прикалывают!" Пошла задница. Задница обсудилась. Решил, что нормальная. И подставляется стульчик: "Итак, Володь! У нас с тобой сейчас есть 3 тысячи, продаем мы орган за 500. У нас 3 с половиной. Дальше, вот эти динамики я отдаю за 250. "Халету", что мы взяли у Окуневской, я толкаю за 2 тысячи:" Он уже доходит. Как всегда, он опять начинает возбуждаться. И в этот момент он возбудился до того, что у него пересохло во рту. Он видит этот графин. А он слепой - у него где-то порядка минус 7 - поэтому цвет он никак не мог разглядеть. Он берет этот графин. А я уже проснулся, но меня какой-то ступор хватил, типа, когда видишь, что сейчас ребенка машина задавит, а тебя, как будто парализовало, ничего сделать не можешь, даже пальцем пошевелить. И вот он берет этот графин. А я хочу сказать и не могу. Заклинило! Он берет. "Так вот эти две тысячи:" И начинает пить. Пьет, пьет, пьет...поставил..."Тьфу! Нассал что ли? Ну и дурак! Так вот эти две тысячи не будем сразу отдавать, а потом переведем их:" (рассказ идет под истерический хохот) Продолжил без запинки, пока не дошел до нужной ему восьмерки.
М: (сквозь хохот) Увлеченный человек!
В: В этом смысле, уникальный человек. Настолько целеустремленный, что...
М: А не звал он Вас и Буйнова обратно, в 70-х? "Скоморохи", как название, еще долго существовали. Какие-то случайные музыканты там собирались.
В: Нет.
М: Это личное что-то? С Сашей не хотели работать или на эстраде так хорошо было: у Слободкина, у Маликова?
В: Хорошо было в финансовом плане.
М: Градский - ведь не последнее имя. Он много работал. И аппарат у него хороший был - все говорят.
В: Я понял, что он будет нацеливаться на личную карьеру. Он поступил в институт Гнесиных. Он, в принципе, отработал в "Веселых ребятах" 3 месяца:
М: А что три, действительно? Слободкин говорит, что он полтора года работал.
В: Да нет! Нет! Месяца 3-4. Не больше.

Н: Недавно в "Смехопанораме" Слободкин рассказал, как он создавал "Веселые ребята" в начале 66 года, когда еще, вообще, ни одного ансамбля не было, никто не знал, что такое ВИА. Он первый "Веселые ребята" создал.
В: Ну, нет, конечно. Ансамбль "Веселые ребята" был предназначен для графика, т.е. обслуживать каких-то солистов...
Н: То есть они аккомпанировали Бродской?
В: Да, аккомпанировали. В перспективе он создавался, как бегунковый ансамбль:
Н: Типа "Экспресса" пульверовского?
В: Да, на графике! Ансамбль, который всем аккомпанирует. К примеру, сегодня нужен Нине Дорде, сегодня нужен Миансаровой, сегодня нужен этим...Это называлось: ансамбль на графике. Составлялся график: сегодня - эти, завтра - эти и т.д., и т.д., и т.д. Достаточно денежное дело, потому что за счет количества концертов набирается. А как получилось, что они записали пластинку? Это было без меня. Леня Бергер, Витебский, Валов. Добрынин. Они записали пластинку "Алешкина любовь", "Облади-облада", "Старенький автомобиль":
Н: Т.е. выражаясь современным языком, на записи работали сессионные музыканты.
В: Да-да-да! Гитару записал Валов. Спел Бергер. И вот после этой пластинки сразу такой бум! "Алешкина любовь" стала супер-хитом, но она почему-то никогда на концерте не проходила. НИКОГДА!
Н: В смысле: не пели или публика не воспринимала?
В: Не воспринимала. Хотя все шли на "Алешкину любовь". Но они представляли, что ее исполняет какой-нибудь такой очень красивый мальчик. А тут Леня Бергер - за фортепиано, такой весь из себя черненький, с совершенно нерусской внешностью. Представляли такого простоватенького блондинчика, страдающего.
М: Валю Дьяконова.
В: Да-да-да! Типа такого. Кстати, у меня есть веселоребятовские фотографии.
М: А они оцифрованы?
В: Нет.
М: А можно посмотреть?
Н: Хотя бы просто посмотреть тогда!

В: Вот! "Добры молодцы".

В: А вот "Скоморохи".

В: Вот Буйнов только из армии пришел. Как раз я его привел в "Веселые ребята".
М: А это кто спиной с Градским?
В: Женя Казанцев.
Н: А это вот с опущенной головой - это Буйнов, да?
В: Да, в гимнастерке еще.
Н: Чего-то он горем убитый какой-то.

М: А кто это?
В: А это была поездка, про которую я говорил, когда мы год отработали и еще по триста рублей должны остались.
М: А этот снимок Градский публиковал. В "Караване истории" он давал большое интервью, и там были интереснейшие фотографии. Но он был вот так опубликован (закрывает рукой часть фотографии). А кто вот это?
В: Это то, что нам дали в филармонии. Они были местные. Мы просто приехали туда, нам еще двух гитаристов дали.
М: А это? Буйнов что ли?
В: Градский.
М: Градский такой?
Н: Ну, желторотый птенец! Но Градский!!
В: А Буйнов за фортепиано.
Н: Буйнов, по Вашему мнению, хороший клавишник?
В: Да. Но он как хороший клавишник? Он специфически хороший. Он роковый клавишник. У него такая роковая атака! Он не джазовый пианист, не поливальщик, не тапер, который черт знает какие фильетуры выделывает. Но в плане именно роковой подачи и рокового набора звучания, он классный. У него хорошая полиритмия рук.
Н: Т.е. в другом жанре он не смог бы работать?
В: Нет! В джазе, как джазовый музыкант, конечно, нет.
М: А, кстати, знаменитое фортепианное соло в "Варшавском дожде" кто записывал?
В: (уверенным тоном) Тухманов!
Н: Сам Тухманов записал?
М: Это точно? Это очень ответственное заявление!
В: По-моему, Тухманов. Да. Я помню, мы сначала болванку записывали "Варшавского дождя". Я и Женя Казанцев. И потом стали накладывать инструменты. По-моему, Адик сидел за фортепиано.
М: По крайней мере, в студии-то он точно был на записи?
В: Да.
М: Соло там просто гениальное! Такое шопеновское фортепиано!

М: А это Ваши знаменитые барабаны? И это все за свой счет покупали?!
В: Да.
М: С ума сойти! По-моему, тут больше 10 барабанов.
Н: Я же говорила, что мы штук 14 насчитывали. Потому что это жуть какая-то на сцене стояла. Вообще, такая громада! И тут висят, и тут стоят.

М: А кто вот это вот?
В: Леня Бергер.

М: А это Слободкин?
В: Юлик Слободкин. Да.
М: Это Избойников, да?
В: Угу.
М: Ну, Фазылов. Это Хабазин, Витебский - понятно. И Петерсон.

Н: А это, похоже, в Лужниках, да?
В: Ну, это трудно сказать. Дворец спорта. Но таких в городах огромное количество. Нет. Это-то где-то на гастролях.

М: А это? Интересно.
В: Женя Казанцев.
М: А что за номер-то?
В: Это как раз то, что Паша содрал у "Поющих гитар" - "Комара муха любила" и "Нынче мода на битлов".
М: Включая сценографию?!
В: Да-да-да!

М: Вот это шикарный снимок!
Н: Это где? В "Веселых ребятах" еще?
В: Нет. Это "Самоцветы".
Н: "Самоцветы". Но тогда это достаточно поздний снимок. Конец 70-х. Цветные-то костюмы в 78 году у вас только появились.

Н: "Добры молодцы". Только вот кто с Вами на фотографии?
В: Это Сашка Тимофеев - трубач, а это тромбонист Юра Назаренко. Он тоже какое-то время у Левы работал после этого.
Н: Володь, со "Скоморохами", в общем-то, понятно. Это юность, самодеятельность, делали, что хотели. Это действительно романтика. А потом? Я понимаю, что, как профессионалу, работать уже не так интересно, как в самодеятельности? Но все-таки ведь где-то было интереснее, где-то - совсем тоска, удавиться можно.
В: Вот, как профессионалу, где можно было себя показать, как индивидуальность - конечно, в "Самоцветах". Если рассматривать, как профессионал, принадлежащий какому-то определенному жанру, какому-то определенному направлению - ну, все-таки "Веселые ребята" состава Лермана.
Н: Т.е. когда Бергера уже не было? Когда пришли Лерман, Алешин?
В: Да, когда новая волна такого добротного качественного рока.
Н: Судя по пластинкам, я бы сказала, что не шибко там рок у "Веселых ребят".

В: Вот еще чешская есть.
Н: А! Это "Веселые ребята" в Чехословакии? Интересно!

В: Саша Градский. Это я, как сейчас помню, в Нальчике.
Н: Это "Скоморохи" в Нальчике?
В: Это не "Скоморохи" еще. Это зарабатывание денег на "Скоморохи".

В: Вот Лерман!
Н: Где у нас тут Лерман? Этот вот? Нельзя сказать, что он некрасивый, но и красивым не назовешь.
В: Ну, он интересный парень, высокий.
М: А кто вот этот? Витебский?
В: Это Володя Сахаров.
М: А вот это кто?
В: Ой, как же его зовут-то? Тоже Володя. Арутюнов что ли?
М: Да-да-да, был такой.
М: А это хорошая ударная установка - "Премьер"?
В: В принципе, уже профессиональная. Мои первые профессиональные барабаны.

М: А что за клавиши у "Веселых ребят"? "Матадор", немецкие?
В: Да. Скорее всего, да.
М: "Велтмейстер Матадор", по-моему, они назывались, тогда все играли на "Ионике-5"... и "Поющие сердца", и "Голубые гитары". А у "Веселых ребят" этот "Матадор" был.

В: Вот Барыкин в "Самоцветах".
Н: Ой!!! Барыкин в "Самоцветах"!!! Господи, ну неужели фотография такая нашлась?!


В: Вот с Малининым.
Н: Это Малинин???!!!!
В: Нет. Это рабочий. Он как-то за кулисами оказался.
Н: Значит, это Малинин????!!!!
В: Нет, это я.
Н: Жуть какая! Что-то такое торчит:
В: А это я имидж Ленина делал.
Н: Владимира Михайловича запечатлей! (Полонский смеется)
В: Детей пугать.
М: Прямо, "Голубая устрица" какая-то.

В: А вот еще есть фотография, когда Леня Бергер приезжал на "Рождественские встречи".
М: А кто это рядом?
В: Сейчас скажу. Это Малежик, это Барыкин. Это Саша Юдов. Покойный уже.

В: А вот это - я так в аэропорту проходил. (показывает фотографию, где он в женском облике) Мне там сказали: "Вы хотя бы фотографию с паспорте сменили!" (все смеются) Такого голубого разыгрывал, ходил так. А мы ездили вместе с Винокуром. Там вся его команда.
М: Володь, а какие-то старые публикации еще сохранились? По "Самоцветам", по "Веселым ребятам"?

В: Где-то должны быть. Вот "Скоморохи". Градский, Буйнов.

В: Много самоцветовских фотографий.
Н: А можно самоцветовские посмотреть? Это уже времен "Игры в волшебный тир" фотография.
В: Да-да.
Н: Такие уже все припанкованые чуток.

В: А вот, кстати, моя жена. (Показывает свадебную фотографию) У нас Лерман был свидетелем.
Н: Вот это он?
В: Да.
Н: Это какой год?
В: 72 год.
Н: Так рано женились?
В: В 22 года.
Н: Когда Брондман женился, ему уже за 30 было.
В: Да. Ну, он долго выбирал. А я сразу. Я не сопротивлялся. Уж повели - так повели.
М: Так Вы и сейчас играете на этой барабанной установке, на самоцветовской? Какая ее судьба?
В: Нет. Она сейчас лежит, как реликвия. Сейчас есть такое понятие - райдер. Закажешь - ставят аппаратуру, ставят барабаны.
Н: Такую установку таскать - контейнер заказывать нужно. Дорого. А жаль. И где же она хранится, эта реликвия?
В: У Левы.

Н: А это, по-моему, уж совсем поздние "Самоцветы"? Это вообще ни на что не похоже!
М: О! Шоу!
Н: Кошмар!

В: А вот это в Германии сделали. Монтаж.
Н: 83 год. Кондаков, Курбаков, Нефедов:
В: А, вспомнил! У меня же где-то альбом должен быть.

Н: А это в каком ансамбле?
В: "Самоцветы".
Н: "Самоцветы"? А что-то установка скромновата, по-моему.
В: Я же пришел-то с "Премьером".

М: Володь, а это что?
В: "Самоцветы".
М: Это не Брондман за роялем?
Н: Нет, это не Брондман. Он не был за роялем. Это, наверное, Хоралов за роялем, да? Володь, за роялем на Хоралова, по-моему, похож.
В: Да, это Хоралов.
Н: А кто этот гитарист?
В: Женя Казанцев.
Н: В "Самоцветах" Казанцев сколько работал?
В: Недолго. Около года. У него ж проблема была очень большая с алкоголизмом. Пару раз он сорвался.
Н: А вот еще, Володя, не вспомните? Был у вас в "Самоцветах" солист. Я не знаю, как его зовут. Он исчез раньше, чем вас стали объявлять на сцене. Это был где-то 78-79 год. Выступал в малиновом костюме и черной водолазке. В частности, он "Просто не верится" пел, был первым исполнителем "Белого снега", еще до прихода Кондакова. Такой черноволосый.
В: Чистый солист он был?
Н: Чистый солист. Даже в вокальной группе не стоял.
В: Что-то припомнить не могу. Вот еще какая-то статья.

Н: А! Кстати! Сейчас я Вам его и покажу. Вот этот! Рядом с Маликовым!
В: А-а-а-а-а-а-а!!! У него был, как любит Гранов говорить, маленький недостаток. (все смеются) Сейчас я вспомню. Саша! Саша...Саша...Надо же...Сейчас...Само прийдет.

Н: А это кто такой? Что-то на Пузырева очень похож.
В: Милославский.
Н: Вот это Милославский!? Т.е. это, вообще, самое начало 2-го состава?
В: Да-да-да!
М: Ой, какие, молодые-то! Лет по 25. Не больше.
Н: Здесь вроде бы всех знаю. Фотография не очень четкая. Вот это Барыкин?
В: Да.
Н: И еще, кто вот этот вот сидит? Узнать не могу.
В: Сейчас очки возьму. Ха! Это я!
Н: Да? А! Ну, да! За ударными же - Беседин!

В: Вот это, как раз, "Прощай".
Н: Это еще когда сам Маликов...год 77, наверное. Хотя костюмы цветные. Значит, 78. Но тут еще Хабазин. Когда Хабазин уехал? Году в 78? Или в 79?
В: Сейчас я у Лены спрошу. Она лучше знает. Его жена была ее хорошей подругой. Они вместе учились в школе.
М: Так у нее вроде там родители из Чили?
В: Да.
Н: А это кто, опершись на гитару?
В: Андрей Рыбаков.
Н: Значит, 78. А Хабазин еще на месте.

М: А это Избойников на трубе?
В: Да.

М: Эта тоже "Про комара"?
В: Да. "Комара муха любила". А была еще "До, свиданья, будь здоров! Нынче мода на Битлов".
Н: Это та знаменитая песня, с которой все носятся? "Веселые ребята" про Битлов пели! Ее тоже с "Поющих гитар" скопировали?
В: Да-да-да!! Да!

В: Вот! Эта установка.
М: О! О! Вот это красота!
М: А что это за фирма?
В: Перл.

Н: А вот Беликов в "Самоцветах"!
В: При первом приходе.
Н: Единственная запись с тех времен осталась - это "Уголок России".
М: "Аракса" есть какие-нибудь фотографии? Что-то, ни одной не вижу.
В: В "Араксе"? По-моему, нет.
В: Мне не попадается ни одной фотографии, где вместе Курбаков и Глызин. Действительно, как это получается, что у Курбакова ни одной фотографии с Глызиным?

Н: Это снова "Прощай". Только уже другим составом.
Н: Это вот то, что я хорошо уже помню. Только удивительно, что сам Маликов на сцене.
В: Был такой период.
Н: Ну, не в 80-х же! Он на сцену выходил-то под конец. Со всеми постоит, как курица с цыплятами.
В: Дело в том, что начальный диалог был с Маликовым.
Н: Это в 70-х. А в 80-х - это с Кузнецовым уже! А это фотография 80-х. Это уже 83-84 год.
В: Мне кажется, что это, вообще, Афганистан. Если Афганистан, то это 80-й. Потому что это было сразу после начала войны.
Н: Нет, у Кондакова этого комбинезона не было в 80-м году.
М: Что за номер-то разыгран?
Н: "Прощай".
М: А это что за персонаж?
В: Где? Ну, это я дурачился. Какие-то телогрейки одевал. Какие-то пожарные комбинезоны находил.
Н: И диким голосом орал: "Прощай!"

М: Володя, а это, по-моему, какие-то другие клавиши. Это уже не "Матадор".
В: Я, честно говоря, не очень помню.
М: А что вот это за аппаратура? Усилители, колонки стоят, комбики всякие. Вы говорили, что у "Веселых ребят" все супер было. Я таких моделей не знаю.
В: Это все разное, сборное такое. Может, чье-то личное. Вот это сзади Регент стоит.
М: Вот этот здоровый?
В: Да. Вот это басовый Биг, по-моему.

М: А кто вот это вот?
В: Хабазин.
М: Хабазин. Фазылов, да? А усилители? Это что Хабазин крутит?. Мне просто интересно. Я еще немножко историю аппаратуры отслеживаю.
В: Это Биг. Венгерский.

В: Вот с негром есть.
Н: Это уже самый конец. С негром. Для любителей. А вот это "Скоморохи"?

В: Нет, это "Лада". Это мы уже вдвоем с Буйновым.
Н: Когда же такое было?
В: Это в гомельской филармонии.
Н: А вот! Здесь даже написано "Лада"!

М: Володь, а здесь за клавишами кто? Лерман?
В: Нет, Женя Казанцев.
М: Казанцев - и за клавишными?
В: Сначала его и брали на клавишные.
М: А вот это что за колонка, она за ударными стоит? Это и есть Регент здоровый такой?
В: Нет, это биговская. Усилитель от нее на станке стоит, а сама колонка - биговская, басовая.